Форум "В Керчи"

Пантикапей

Пантикапей - (греч. Pantikápaion) античный город в Восточном Крыму (современный г. Керчь). Основан в 1-й половине 6 в. до н. э. выходцами из Милета. Возможно, ранее здесь находилась ионийская торговая станция (эмпорий). Название города, вероятно, восходит к иранским корням: пантикапа— рыбный путь, что могло обозначать изобилующий рыбой Керченский пролив, на берегу которого был основан город. Пантикапей быстро превратился в крупный город, опередив другие греческие поселения в этом районе. Уже во 2-й половине 6 в. до н. э. П. стал чеканить свою серебряную монету (а с 4 в. до н. э.— и золотую и медную). В 1-й половине 5 в. до н. э. вокруг Пантикапея объединились греческие города, расположенные на обоих берегах Керченского пролива (Боспора Киммерийского), образовавшие Боспорское государство. Пантикапей стал его столицей и главным торговым, ремесленным и культурным центром. В пору расцвета Пантикапей занимал около 100 га. Ещё в 6 в. до н. э. он был обнесён оборонительной стеной. Город располагался на склонах и у подножия скалистой горы (современная гора Митридат). На вершине находился акрополь с храмами и общественными зданиями. Склоны горы были опоясаны искусственными земляными террасами, на которых строились дома, проходили улицы, соединявшиеся между собой переулками-лестницами. Террасы поддерживались каменными подпорными стенами. Город имел хорошую гавань. Бурные политические события конца 2—1 вв. до н. э. (восстание Савмака, взятие города Диофантом, войны Митридата VI Евпатора (См. Митридат VI Евпатор)), а также сильное землетрясение в 60-х гг. 1 в. до н. э., вероятно, привели к значительным разрушениям в Пантикапее и потребовали больших восстановительных работ. В 1—2 вв. н. э. Пантикапей оставался крупным производственным и торговым центром (археологическими раскопками открыты многочисленные рыбозасолочные цистерны, винодельни, гончарные печи, комплексы хозяйственных ям для хранения зерна и пр.). В 3—4 вв. произошло заметное сокращение ремесленного производства и усиление с.-х. деятельности населения, что было связано с общей натурализацией хозяйства и распадом рабовладельческих отношений. Город постепенно пришёл в упадок. В середине 3 в. Пантикапей и весь Боспор стали базой для пиратских набегов германских, дакийских и др. племён на побережья Чёрного и Средиземного морей. В конце 4 в. Пантикапей был разрушен гуннами, сохранился лишь небольшой городок, существовавший и в последующее время. В период раннего средневековья он назывался Боспор. Вокруг Пантикапея располагался обширный некрополь, состоявший из грунтовых могил и курганов. Наиболее известны подкурганные каменные гробницы 4—3 вв. до н. э. и склепы с росписью первых веков н. э. Раскопки Пантикапея и его некрополя начались в 1-й половине 19 в. (копали преимущественно курганы). Грунтовый могильник широко исследовался в начале 20 в. (В. В. Шкорпил), городище— в конце 19 в. (И. Е. Думберг) и систематически — с 1945 (В. Д. Блаватский, И. Д. Марченко).
Лит.: Блаватский В. Д., Пантикапей. Очерк истории столицы Боспора, М., 1964; Пантикапей, М., 1957—62 (Материалы и исследования по археологии СССР, № 56, 103): Марченко И., Город Пантикапей, Симферополь, 1974.
Д. Б. Шелов.



Источник

Государственный Керченский историко-археологический
музей имени А. С. Пушкина

АРХЕОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ БОСПОРА
Сборник статей, I, 1952 г.

В. Д. Блаватский

ИССЛЕДОВАНИЯ ГОРОДА ПАНТИКАПЕЯ

Исследования Пантикапея производились уже в начале прошлого столетия. В двадцатых годах XIX века Павел Дюбрюкс составил первое подробное описание развалин древнего города, в то время еще хорошо заметных (1). Кроме того, П. Дюбрюксом был снят план этих развалин, к сожалению, до нас не дошедший. Эту утрату частично восполняет план Пантикапея, исполненный И. П. Бларамбергом в 1827 г.
Открытие в 1830 г. знаменитого погребения в Куль-Обском кургане под Керчью направило все внимание исследователей на курганный некрополь, и интерес к изучению городских древностей Пантикапея отошел на второй план.
На протяжении XIX века раскопки города хотя неоднократно и производились, но, по большей части, носили бессистемный характер. Таковы работы А. В. Ашика (1838 и 1846 гг.), К. Р. Бегичева (1849 г.), А. Е Люценка (1853, 1854, 1863— 1872 и 1874—1877 гг.), Ф. И. Гросса и С. И. Веребрюсова (1878 г.), Н. П. Кондакова (1878 г.), С. И. Веребрюсова (1879 г.), Ф. И. Гросса (1877, 1885 и 1886 гг.). Все эти работы зачастую велись без соблюдения необходимых археологических требований; сведения о них отрывочны, точные данные о месте, где производились раскопки, чаще всего отсутствуют, нередко нельзя даже установить, что раскапывал исследователь: остатки древнего города или лежащие за его пределами скопления мусора, так как и то и другое обозначалось одним и тем же словом „пепелище".

1. 300, IV, 1858, стр. 16—25.

Существенный сдвиг в исследовании Пантикапея связан с именем А. А. Бобринского, производившего в 1891 г. раскопки города на восточном и северном склонах горы Митридат. Дело А. А. Бобринского продолжил в 1896—1900 гг. К. Е. Думберг. Преемник последнего В. В. Шкорпил (1900— 1918 гг.) все свое внимание направил на исследование сплошного некрополя Пантикапея и лишь попутно раскапывал городские свалки.
В двадцатых годах текущего столетия производились сравнительно небольшие работы; главным достижением их следует признать исследование в 1929 г. района Эспланадной улицы у юго-западного угла, так наз. Старого кладбища, где была открыта гончарная печь, подробно описанная В. Ф. Гайдукевичем (1). В последующие годы велись наблюдения при земляных работах и охранные раскопки, производившиеся, главным образом, под руководством сотрудника Керченского музея Н. П. Кивокурцева, погибшего на фронте во время Великой Отечественной войны.
В 1945—1949 гг. велись систематические раскопки (2) Институтом истории материальной культуры АН СССР и Гос. музеем изобразительных искусств им. А. С. Пушкина при участии Московского университета и Керченского историко-археологического музея. Вскрытые при этом площади позволили сделать ряд наблюдений и вместе с тем, по-иному осмыслив материалы изысканий XIX в., придти к некоторым новым выводам.
В общем, подводя итоги многолетним работам в Пантикапее, мы можем утверждать, что некрополь (3) его исследован весьма обстоятельно, отнюдь не хуже, чем какой-либо иной античный некрополь. Это и дает нам очень много для понимания культуры, искусства, религиозных представлений, состава населения и экономики Боспора. Изучена археологическая топография города (4), что дает твердую основу для исследования его истории. Очень обстоятельно разработан обширный эпиграфический

1. В. Ф. Гайдукевич. Античные керамические обжигательные печи ИГАИМК, вып. 80 (1934), стр. 17-50.
2. В. Д. Блаватский. Раскопки Пантикапея в 1945 г. КСИИМК, XVII (1947), стр. 105—115. Его же. Террасы Пантикапея. КСИИМК, XXI (1947), стр. 93 — 95. Его же. Пантикапейские раскопки 1945—1946 гг. Памятники искусства. Бюллетень ГМИИ № 2, 1947, стр. 10—15. Его же. Раскопки Пантикапея (1947). КСИИМК, XXVII (1949), стр. 31-37. Его же. Раскопки. Пантикапея (1948). КСИИМК, XXXIII (1950), стр. 17-28. Его же. Раскопки Пантикапея (1949). КСИИМК, XXXVII (1951), стр. 212-227. И. Б. 3 е е с т. Земляные зернохранилища Пантикапея. КСИИМК, XXIII (1948), стр. 80 и сл.
3. Г. А. Цветаева. Грунтовой некрополь Пантикапея, его история, этнический и социальный состав. МИ А, № 19, 1951, стр. 63 и сл. М. И, Ростовцев. Скифия и Боспор, 1925, стр. 159 и сл.
4. В. Д. Блаватский. Материалы по истории Пантикапея. МИА, № 19, 1951, стр. 9 и с л.

материал (1) трудами В. В. Латышева, В. В. Шкорпила и других наших ученых. В недавно вышедшем очень ценном труде А. Н. Зографа подробно освещена нумизматика Пантикапея (2). Обширные археологические материалы по Пантикапею собраны и разработаны в капитальном труде В. Ф. Гайдукевича (3).
В настоящей статье мы постараемся систематизировать доступные нам данные о Пантикапее и сделать на основе их возможные выводы об истории древнего города.
Прежде всего мы должны остановиться на вопросе о догреческом Пантикапее. Решение этой задачи неразрывно связано с киммерийцами. Культура киммерийцев, несмотря на попытки (4) восстановить ее облик, для нас во многом остается неясной. Ведь в настоящее время только начинается исследование киммерийских памятников самого важного в этом отношении района — Боспора, где, по словам Страбона (5), киммерийцы имели большую силу. Несколько больше, чем исследования Пантикапея, дали раскопки ближайших городов: Мирмекия, Тиритаки, Илурата и особенно Киммерика. Там обнаружены керамика эпохи бронзы и каменные орудия (6), а также примитивные скульптуры (7), вероятно, принадлежавшие киммерийцам. Менее ясно обстоит дело с Пантикапеем. Однако загадочный Золотой курган под Керчью окружен циклопической кладкой, которая не имеет аналогий в зодчестве Пантикапея периода Спартокидов (8) и, видимо, относится к очень древнему времени. Заслуживает внимания также то обстоятельство, что развал монументальной, вероятно, крепостной стены VI в. до н. э., обнаруженный в Пантикапее при раскопках 1949 г. (9), состоял из грубо наломанных каменных глыб, которые, ранее чем попасть

1. Большинство лапидарных надписей было найдено в XIX и начале XX вв. Из недавних находок отметим обнаруженные в 1945 г. обломок постамента статуи с надписью, упоминавшей боспорского царя Тиберия Юлия, в 1948 г. часть архитрава с посвящением царю Аспургу и в 1949 г. обломок посвятительной надписи Артемиде царя Фарнака.
2. А. Н. 3ограф. Античные монеты. МИА, № 16, 1951, стр.164 и сл.
3. В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство, М.-Л., 1949.
4. Б. А. Городцов. К вопросу о киммерийской культуре. Труды секции археологии РАНИОН, II, 1929, стр. 46 и сл.
5. Strab. XI, 2,5.
6. В. Ф. Гайдукевич, Е. И. Леви, Е. О. П р у ш е в с к а я. Раскопки северной и западной части Мирмекия. МИА, № 4, 1941, стр. 130. рис. 30. В. Ф. Гайдукевич. Некоторые итоги раскопок Тиритаки и Мирмекия. ВДИ, № 3, 1947, стр. 189. Его же. Новые исследования Илурата КСИИМК, XXXVII, стр. 207.
7. Т. Н. Книпович и Л. М. Славин. Раскопки юго-западной части Тиритаки. МИА, № 4, 1941, стр. 38 и сл., рис. 50—51.
8. К этому времени относятся склепы Золотого кургана, однако эти сооружения могли быть и впускными.
9. В. Д. Блаватский. Киммерийский вопрос и Пантикапей. Вестник Московского Университета, 1948, № 8, стр. 14 и сл.

в кладку, в течение очень долгого времени лежали под открытым небом. Эти известняковые глыбы могли быть взяты пантикапейцами из догреческих, скорее всего киммерийских, построек(1). Не менее примечательна находка в Керчи трех бронзовых кельтов и бронзового топора (2) с изображением быка и солнца, несомненно, относящихся к киммерийскому времени.
Достойно внимания, что, наряду с историческими данными об основании милетянами (3) их колонии Пантикапея, мы располагаем еще и мифологической версией о возникновении этого города. Ольвия, Херсонес, Феодосия, Фанагория и другие греческие города Северного Причерноморья не упоминаются в эллинской мифологии. Между тем, согласно свидетельству Стефана Византийского (4) и Евстафия (5), Пантикапей основан сыном Айэта, т. е. возникновение его связано с циклом мифов об аргонавтах. Основатель Пантикапея — сын Айэта является братом волшебницы Медеи и внуком Гелиоса.



Наконец, самое наименование Пантикапея, связанное с именем реки Пантикап, явно доэллинское по происхождению.
Торговые связи греков с обитателями обоих берегов Керченского пролива были установлены еще в конце VII в. до н. э.

1. В. Д. Блаватский. Раскопки Пантикапея (1949). КСИИМК, XXXVII, 1951, стр. 215 и сл.
2. Б. А. Городцов. Труды секции археологии РАНИОН,II. 1929,стр.54 и сл., рис. 1—4.
3. Strab. VII, 4,4. Plin. IV, 87, Ammian XXII, 8,26.
4. Steph. Byz. Пантикапей (на греческом )
5. Eustath. Comm. ad. Dion, 311.
6. Это намечает и некоторую связь Боспора с Кавказом. Примечательно также наличие двух городов—колхидской и одноименного города в южной части европейского Боспора.

Об этом свидетельствуют находки родосской (милетской) керамики (1) в могилах местного населения. При раскопках 1945—1949 гг. на горе Митридат были обнаружены единичные черепки расписных ваз VII в. до н. э. и значительное количество обломков керамики первой половины VI в. до н. э. Это заставляет полагать, что на месте нынешней Керчи милетский эмпорий (торговая фактория) возник еще в VII в. до н. э., а основание Пантикапейского полиса относится к первой половине VI столетия до н. э. В полном соответствии с последней датой находится и ранняя чеканка пантикапейских монет, начало которой А. Н. Зограф (2) считает уходящим далеко в глубь VI в. до н. э. По меньшей мере, не противоречат этой дате и данные исследования Пантикапейского некрополя.
Пантикапей древнейшего времени и эпохи владычества Археанактидов на Боспоре (480—438 гг. до н. э.) нам малоизвестен. Границы, вероятно, тогда еще сравнительно небольшого города, не ясны. Обнаруженные находки городских древностей рассматриваемой эпохи группируются в районе Первого Кресла Митридата.
Дошедшие до нас архитектурные фрагменты свидетельствуют о наличии богатых построек и высоком уровне строительного дела в Пантикапее уже в это раннее время. В 1945 г. были найдены базы колонн ионийского ордера, состоящие из торуса и основания (точнее, спиры) до 0,865 м в диаметре и часть ионийского архитрава, высотой 0,863 м, принадлежавшая, повидимому, к тому же зданию. Названные фрагменты являются остатками монументального здания, возможно, храма, возведенного, вероятно, еще в VI в. до н. э. Высота его достигала примерно десяти метров. Вероятно, к тому же времени, что и упомянутые фрагменты, относятся хранящиеся в Керченском музее обломки волютообразных украшений, подобные которым нам известны на углах алтарей в ионийской архаике.
Раскопки 1949 г. показали, что в Пантикапее уже в конце VI в. до н. э. были многокомнатные жилые дома со стенами, тщательно выложенными из камня.
Высокому уровню зодчества древнейшего Пантикапея отвечают очень интенсивные связи с крупнейшими центрами Эгейского моря—Родосом (вероятно, через Милет), Хиосом, Самосом, Коринфом, Аттикой и другими. Об этих связях наглядно свидетельствуют находки многочисленных обломков керамики VI—V вв. до н. э.
Значительно обильнее материалы, относящиеся к эпохе расцвета Пантикапея в IV в. до н. э. О высоком уровне экономической жизни Пантикапея, его культуры и искусства этого времени наглядно свидетельствует Пантикапейский некрополь,

1. М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор, стр. 345 и 395.
2. А. Н. Зограф. Античные монеты. МИА, № 16, 1951, стр. 164.

в особенности, курганы Юз-Обы. Показания древних авторов и эпиграфические памятники говорят о политическом росте Боспора в период правления династии Спартокидов (с 438 г. до конца II в. до н. э.). Те же источники обрисовывают нам Пантикапей как крупный торговый центр. Археологические исследования дополняют эту картину, показывая, что Пантикапей тогда был не только торговым, но ремесленным городом.
Исследования последних лет показывают, что ремесленное производство в городах Боспора возникло еще в VI в. до н. э. К VI—V вв. до н. э. относятся образцы боспорской керамики, изготовлявшейся в Пантикапее. Это посуда из характерной красноватой глины, украшенной узором в виде полос. В дальнейшем ремесло на Боспоре развивалось все больше и больше и к IV в. до н. э. достигло блестящего расцвета.
Мы не будем подробно останавливаться на уже давно установленной большой роли боспорской торевтики, тесно связанной с пантикапейской монетной чеканкой. За последнее двадцатилетие было значительно продвинуто исследование боспорской керамики, прежде всего клейменой черепицы, работами Б. Н. Гракова (1) и В. Ф. Гайдукевича (2). Изучены также И. Б. Зеест боспорские остродонные амфоры, служившие тарой для вина (3). Далее следует отметить, что Т. Н. Книпович (4) выделила большую группу тонкостенной посуды боспорского производства. Наконец, М. М. Кобылина завершила большое исследование о терракотовых статуэтках Пантикапея.
Находки последних лет значительно обогатили наши представления о художественной керамике Боспора. К ранее известным расписным вазам, так называемым акварельным пеликам, прибавились новые группы. Найденный при раскопках Пантикапея в 1946 г. фрагмент формы „мегарской" чаши позволил твердо установить пантикапейское производство многочисленной группы рельефных чаш из серой глины. Обнаружены были обломки других типов рельефных, повидимому, полихромных сосудов, а также и расписных, местного производства. Отметим закрытые сосуды с широким устьем и двумя двойными витыми ручками; роспись их представляет исполненные на красном фоне белые виноградные побеги с гроздьями. Далее упомянем значительное количество светильников и терракотовых статуэток боспорской работы.

1. Б. Н. Граков. Эпиграфические документы царского черепичного завода в Пантикапее. ИГАИМК, вып. 104 (1935), стр. 202-210.
2. В. Ф. Гайдукевич. Строительные керамические материалы Боспора (боспорские черепицы). ИГАИМК, вып. 104 (1935), стр. 211—315.
3.И. Б. Зеест. Внутренняя торговля Прикубанья с Фанагорией. МИА, № 19 (1951), стр. 111.
4.Т. Н. Книпович. Опыт характеристики городища у станицы Елизаветовской по находкам в экспедиции Гос. Академии истории материальной культуры в 1928 г., ИГАИМК, вып. 104 (1935), стр. 147 и сл.

Раскопки последних лет показали большое развитие костерезного дела в Пантикапее. Найдено много различных заготовок и отходов: обломков надпиленных кусков кости и рога. Из числа целых костяных изделий назовем обнаруженные в 1946 г. миниатюрную туалетную ложечку и фигурку летящего Эрота, которая по графическим приемам моделировки несколько напоминает росписи поздних краснофигурных ваз (1). Наконец, ряд новых находок показал значительное развитие металлургии в Пантикапее, как черной, так и цветной (2). Иллюстрацией последней может служить каменная форма для отливки металлического украшения.
Большой интерес представляет найденное в 1946 г. при раскопках Пантикапея клеймо, сделанное из ручки родосской амфоры с вырезанной на ней монограммой ПАР. В этой монограмме (3) скорее всего следует видеть имя Перисада, вероятно, одного из последних Спартокидов (II в. до н. э.).
В IV—III вв. до н. э. Пантикапей значительно расширился. Раньше он, повидимому, занимал район Первого Кресла горы Митридата, теперь территория города раздвинулась на запад и отчасти — юго-запад. Неоднократно встречавшиеся остатки архитектурных сооружений этого времени отличаются высоким уровнем строительного дела и принадлежат к богатым городским постройкам. Ярким примером могут служить развалины здания, раскопанного в конце XIX в. на северном склоне горы Митридат. В рассматриваемую эпоху не наблюдается каких-либо признаков сельскохозяйственных сооружений в городской черте, с чем нам придется столкнуться в дальнейшем. Город во времена Спартокидов несомненно содержался в чистоте—об этом свидетельствует старательное удаление мусора за пределы городской черты, образовавшего громадные свалки („пепелища").
О высоком уровне городской жизни и градостроительства Пантикапея свидетельствует и самый принцип его планировки. Раскопки последних лет показали, что город, в значительной мере расположенный по довольно крутым склонам горы Митридата, имел террасную планировку (4). Такая планировка требовала сооружения подпорных стен и больших земляных работ. Обнаруженная в 1949 г. подпорная стена последних десятилетий V в. до н. э. указывает на существование

1. И. Т. Кругликова. Костяная фигурка Эрота из Керчи. ВДИ, № 2, 1949, стр. 100 и сл.
2. И. Д. М а р ч е н к о. О художественной обработке металла на Боспоре. Памятники искусства. Бюллетень ГМИИ, № 2, 1947, стр. 37—39.
3. В. М. П р и д и к. Инвентарный каталог клейм на амфорных ручках и горлышках и на черепицах Эрмитажного собрания, П., 1917, стр. 106, № 76—78, табл. XVI.
4. В. Д. Блаватский. Террасы Пантикапея. КСИИМК, XXI (1947), стр. 93 и сл.

в Пантикапее террас уже в это раннее время. Другая подпорная стена была открыта на южном склоне Митридатовой горы в 1947 году; можно предполагать, что над последней проходила улица, далее располагались дома, а задворки усадьбы примыкали к следующей, стоявшей выше, подпорной стене. Аналогичную планировку имеют и нагорные кварталы старой Керчи, распланированные в начале XIX века.
Культурный расцвет Пантикапея в IV в. до н. э. был хорошо засвидетельствован и прежними исследованиями. Как одну из новых иллюстраций, упомянем найденную в 1945 г. миниатюрную чернолаковую солонку с надписью внутри: NIKH ГIГHNTO KAIПАТАIКОY и сбоку Enos. . Содержание надписи показывает, что солонка, вероятно, была наградой, полученной двумя пантикапейцами за исполнение на симпосии эпических поэм.
Достоин также внимания мраморный рельеф Керченского музея, найденный на горе Митридата в 1934 г.(1), до сего времени специально не изучавшийся. Рельеф представляет Силена, однако покрывающая тело косматая одежда и маска на лице не оставляют сомнения, что скульптор изобразил не спутника Диониса, а актера, наряженного Силеном. Другими словами, этот рельеф позволяет говорить не только о культе Диониса в Пантикапее, но и предполагать существование там театральных представлений. В силу этого вопрос о театре в Пантикапее, археологами до сего времени не решенный, освещается новыми данными.
Доступные материалы не свидетельствуют о каких-либо существенных изменениях характера города и его хозяйства во II в. до н. э. В это время границы города значительно раздвинулись на запад, причем Второе Кресло Митридата оказалось в пределах городской черты. Относящееся к несколько более позднему времени описание Страбона (2), согласно которому Пантикапей представляет собой со всех сторон заселенный холм, имевший двадцать стадий в окружности, по всей видимости близко к городу II в. до н. э.
В городе II в. до н. э. несомненно продолжала свое существование террасная планировка, сооружались богатые дома из больших, хорошо отесанных блоков и облицовывались штукатуркой, украшенной раскраской, росписью и профилировкой. Обо всем этом свидетельствуют как раскопки конца XIX века, так и 1945—1949 гг. Эти данные, добытые раскопками, позволяют решить разногласия историков относительно экономического положения Боспора во II в. до н. э. Эпиграфические данные (3) дают основания предполагать, что Боспор в первой

1. Путеводитель по Керченскому историко-археологическому музею имени А. С.. Пушкина. Симферополь, 1937, стр. 19, рис. 7.
2. Strab. VII, 4,2.
3. САН, VIII, стр. 581.

половине II в. до н. э. испытывал некоторый подъем. Против этого возражал С. А. Жебелев (1), считавший приведенные аргументы недостаточными и утверждавший, что Боспорское царство во II в. до н. э. постепенно увядало. Значительное разрастание Боспорской столицы—Пантикапея и состояние этого города в рассматриваемую эпоху свидетельствуют в пользу справедливости первого мнения.
Выше мы говорили о пантикапейском художественном ремесле, обладающем чертами значительного своеобразия. Некоторая самобытность сказывается и в архитектурном декоре. Весьма примечателен найденный в 1945 г. мраморный блок, являющийся частью фриза, украшенного крестообразным меандром и двумя розеттами. Характер порезки меандра весьма своеобразен. Видимо, мастер следовал не высеченным в мраморе, а живописным образцам (2), ибо только так можно объяснить трактовку как бы показанных в ракурсе боковых сторон меандрового орнамента.
Конец II в. до н. э. был временем бурных событий на Боспоре. Пантикапеем овладели восставшие рабы-скифы под руководством Савмака, а затем город был завоеван войсками Диофанта, полководца Митридата Евпатора. Эти события и последовавшее затем землетрясение (3) привели город в состояние сильнейшего разорения, о чем свидетельствуют раскопки в различных частях Пантикапея. Нужно думать, что тогда было разрушено монументальное сооружение ионийского ордера (вероятно, храм), о котором мы говорили выше.
В I в. до н. э. в Пантикапее производились большие восстановительные работы, причем строились не только дома и иные здания, но также заново восстанавливались террасы и сооружались новые подпорные стены. Так, к I в. до н. э. относится подпорная стена, открытая в 1945 г. на восточном склоне горы Митридат. В это время сооружались новые террасы и на южном склоне горы, как показывают раскопки 1946— 1947 гг. Видимо, террасы, опоясывавшие гору, по склонам которой располагался город, были характерной чертой планировки Пантикапея. Возможно, что с этой особенностью Пантикапея следует связать рассказ Аппиана о последних часах жизни Митридата Евпатора.
Аппиан (4), описывая драматический момент, когда Митридат смотрел с Пантикапейского акрополя на восставшее войско, которое венчало его сына Фарнака на царство, говорит, что

1. С. А. Жебелев. Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре. ВДИ, № 3 (4), 1938, стр. 51 и сл.
2. Ср. М. Ростовцев. Античная декоративная живопись на юге России. СПБ, 1913, стр. 120, табл. XL, № 1, XLI.
3. Dio Cass. XXXVII, II, 4. Р, Oros. VI, 5,1.
4. А р p. Mith. IV, III.

Митридат взирал на это (на греческом). Обычно это выражение понимали как террасу дворца. Может быть, это и справедливо, но не исключена возможность и иного, буквального толкования термина. Возможно, здесь идет речь о круговом обходе, т. е. одной из террас, которые окружали холм акрополя Пантикапея (1).
Пантикапей, восстановленный после разрушений конца II в. до н. э., видимо, заметно отличался от города времен Спартокидов. Примечательны результаты раскопок 1945—1947 гг. на северном склоне горы Митридат, недалеко от Эспланадной улицы. Там, над развалинами богатых построек эллинистического времени, обнаружены остатки виноделен I в. до н. э. и I—II вв. н. э.
В 1945—1946 гг. были открыты ничтожные следы плохо сохранившихся цементированных площадок, что позволяло говорить о винодельнях лишь с большой осторожностью, ибо до того времени подобные находки в Пантикапее не были известны. В корне изменила дело раскопанная в 1947 г., очень хорошо сохранившаяся винодельня II в. н. э. с цементированными площадками и цистерной, разделенной на два отсека (2).
Появление виноделен в Пантикапее I в. до н. э. и I — II вв н. э. свидетельствует о внедрении сельскохозяйственных сооружений в пределы городской черты, а тем самым и изменении характера самого города. Эти изменения, нужно думать, находятся в известной связи и с изменением состава населения Пантикапея и усилением роли местных элементов в жизни Боспора, в период Сарматской династии (Асандра-Аспурга).
Возможно, к рассматриваемой эпохе относится древняя цистерна, обнаруженная в начале сороковых годов текущего столетия в районе Приморского бульвара. Те данные, которые удалось собрать об этом памятнике, позволяют предполагать, что цистерна скорее всего была рыбозасолочной. Наличие виноделен на северном склоне Митридатовой горы и, вероятно, рыбозасольных хозяйств в приморской части города допускает предположение о некоторой специализации различных районов города в эту эпоху. Примечательны эти находки и в другом отношении. Они показывают, что в раннесарматскую эпоху

1. Однако безусловной уверенности в указанном понимании слов Аппиана у нас все же не может быть. Раскопками А. Е. Люценка в 1871 г. на юго-восточном склоне Митридатовой горы обнаружены развалины, возможно, принадлежавшие террасному дому. Подобные террасные дома известны в Помпеях, но до сего времени не отмечались в восточном Средиземноморье.
2. Винодельня имела два периода своего существования. Первоначально она использовалась как винодельня, а потом получила иное назначение. В это время в цистернах были сооружены небрежно сложенные лестницы. Наличие этих лестниц устраняло возможность собирать виноградный сок в цистерне, ввиду неизбежности загрязнения его. Вероятно, прежняя цистерна позднее стала служить погребом.

хозяйственная жизнь Пантикапея отнюдь не была полностью вынесена, как это могло представляться раньше, в Мирмекий и Тиритаку, в эти оживленные центры виноделия и рыбного промысла.
С появлением в Пантикапее промысловых и сельскохозяйственных сооружений несколько снижается уровень его градоустройства. Кладка построек становится ниже по качеству. В I—II вв. н. э. появляются мусорные свалки (1) в пределах городской черты, причем толща их достигает двух метров.
Наличие в Пантикапее хозяйственных сооружений, бедных построек и свалок первых веков нашей эры вовсе не обозначает общего обеднения города в эту эпоху. Богатство и величина Пантикапейского некрополя I в. н. э. явно этому противоречат. О том же свидетельствуют монументальные подпорные стены террас I и II вв. н. э., обнаруженные при раскопках на северо-восточном склоне горы Митридат, и части облицовок богатых зданий, известных нам по раскопкам 1948 и 1949 гг. В силу этого следует думать, что здесь имело место изменение характера города, потребностей его жителей, что, вероятно, связано с изменением состава населения.
Перейдем, наконец, к последнему этапу существования Пантикапея — III-IV вв. н. э. Эта эпоха характеризуется дальнейшим усилением сельскохозяйственных элементов в экономике города и увеличением роли местных этнических элементов, падением ввоза на Боспор из метрополии. Местное ремесло значительно шире обслуживает теперь потребности населения. Возможно, наметившаяся еще в раннесарматское время специализация частей города еще более усилилась. Тот район на северном склоне Митридатовой горы, где в I в. до н. э.—II в. и. э. мы встречаем винодельни, в III—IV вв. н. э. оказывается занятым большим зернохранилищем, которое состояло из ряда больших грушевидных ям с каменными венцами вверху. На сравнительно небольшом пространстве обнаружено десять таких ям (2). В одной из них сохранились зерна ячменя, пшеницы и сорно-полевой ржи (3). Находка ржи с пшеницей и ячменем в высшей степени важна, ибо она подтверждает существующую теорию происхождения ржи.
Строительное дело Пантикапея в рассматриваемую эпоху также претерпевает значительные изменения. Примечательна в этом отношении примыкающая к комплексу зерновых ям,

1. Эти свалки, как и все древние свалки, очень богаты различными находками не только I—II вв. н. э., но и V—I вв. до н. э. Среди них заслуживает особого упоминания редкий вид кровельной черепицы—солен со световым отверстием, найденный в 1947 г.
2. С упомянутым комплексом зерновых ям, возможно, было связано последующее использование здания винодельни, когда оно утратило свое основное назначение и цистерна стала служить погребом.
3. И. И. Никишин. Находка зерен в Керчи. КСИИМК, XXIII (1948), стр. 84 и сл.

относящаяся к III в. н. э. монументальная стена циклопического характера, сложенная из громадных каменных глыб. Близкие аналогии этой кладке дают нам сооружения Илурата (городища около деревни Ивановки), Киммерика и Неаполя (около Симферополя). Наличие циклопической кладки в Пантикапее свидетельствует о том, что город при последних царях сарматской династии в значительной степени, изменил свой первоначальный облик, что теснейшим образом было связано с усилением роли местных негреческих элементов в жизни города.
Далее на запад от района зерновых ям в 1929 г. была обнаружена гончарная печь, относящаяся к позднеантичному времени, когда изделия местных гончаров стали вытеснять привозную керамику. Остатки жилых домов того же времени в районе гончарной печи, а равно и около скалистого выступа к востоку от Второго Кресла Митридата, отличаются низким уровнем строительной техники и несомненно принадлежат малоимущему населению.
Напротив, восточные кварталы Пантикапея позднеантичного времени довольно богаты. Об этом свидетельствуют термы, открытые в конце XIX в. на северном склоне горы Митридат. На южном склоне в 1946 г. был раскопан перекресток улицы и переулка III в. н. э. Этот перекресток образован неширокой улицей, почти горизонтально тянувшейся по склону, и круто спускавшимся к ней узким переулком. Три дома обрамляли перекресток, у одного из них к переулку примыкал вымощенный дворик. По переулку и улице проходил водосток, в последующее время заложенный камнями при ремонте мостовой. Возможно, верхняя часть переулка переходила в лестницу, как это встречалось в античных городах. Описанные сооружения рисуют нам последний этап жизни Пантикапея, когда в культуре Боспора произошли значительные сдвиги благодаря притоку новых сарматских элементов.
В позднеантичную эпоху громадный город Пантикапей прекратил свое существование, сузившись до небольших пределов около морского берега в районе нынешней церкви Иоанна Предтечи. Обширная территория, прежде занятая городскими постройками, находилась теперь в запустении и служила кладбищем, на ней повсюду встречаются ранне-средневековые плитовые гробницы.
Такова в основных чертах история города Пантикапея; она ярко отражает историю Боспорского государства, представляющего одну из важных страниц древней истории нашей страны.

Анте́фикс или Антефи́кса (от лат. antefixus) — название вертикальной плиты или плитки из керамики, (дерева, мрамора, гранита или другого камня) прикреплённой на нижней точке кровли (у карниза) в качестве естественной преграды для облегчения отвода стока воды. В более позднее время в древнегреческой и римской архитектуре антефикса приобрела кроме утилитарного — ещё самостоятельное декоративное и даже скульптурное значение.

Государственный Керченский историко-археологический
музей имени А. С. Пушкина

АРХЕОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ БОСПОРА
Сборник статей, I, 1952 г.

И. Д. Марченко

О ТЕРРАКОТОВЫХ АНТЕФИКСАХ ПАНТИКАПЕЯ

История архитектуры античных городов Северного Причерноморья, далеко еще недостаточно разработанная, настоятельно требует тщательного изучения всех видов архитектурного декора, в том числе и терракотовых антефиксов, являвшихся одним из существенных элементов внешнего художественного оформления античных зданий.
Между тем архитектурная терракота причерноморских городов, в том числе и городов Боспора, до сих пор не привлекала к себе должного внимания исследователей. Кроме весьма лаконичных публикаций В. Ф. Гайдукевича, издавшего несколько антефиксов, хранившихся в Керченском музее(1), нет ничего,что освещало бы этот вопрос. Правда, в археологической литературе встречаются упоминания о находках отдельных антефиксов, но при этом почти всегда отсутствует их датировка и описание характерных признаков глины, по которым можно было бы выяснить центр производства. В настоящее время трудно проверить и дополнить эти опубликованные сведения, т. к. ряд памятников погиб во время Великой Отечественной войны.
Вследствие этого особенно важное значение приобретают материалы последних раскопок Пантикапея, значительно расширившие наши представления о боспорской архитектурной терракоте.
В настоящее время среди образцов архитектурной терракоты, происходящих из античных городов юга СССР, первое место по количеству занимают антефиксы. Их насчитывается

1. В.Ф. Гайдукевич. Строительные керамические материалы Боспора. ИГАИМК, вып. 104, стр. 226, рис, 63 на стр. 227.

уже 37 экземпляров, из них 20 сделаны из пантикапейской глины (1).
Как известно, черепичная кровля античных зданий устраивалась так, что последний калиптер, выходивший своим передним концом на край кровли, имел обычно с наружной стороны щиток-антефикс, украшенный рельефным изображением или орнаментом. Этот щиток имел определенное практическое значение, поскольку предохранял здание от проникновения влаги под крышу.
Рельефное изображение на антефиксе в архаический период, как правило, расписывалось гаммой черно-желто-красных тонов—таковы, например, антефиксы Этрурии. Доминирующую роль в этих изображениях играли сюжеты апотропеического характера. Известно, как часто встречаются в архитектурной терракоте древней Этрурии изображения Аполлона, Горгоны, демонов, сатиров и др. (2).
Позднее, в V—IV вв. до н. э., стали шире применяться растительные мотивы в виде разнообразных пальметт. Типичные образцы таких антефиксов дает афинский Парфенон (3) и постройки Олинфа (4). Наряду с растительными украшениями на антефиксах классического времени встречаются изображения божеств.
В эллинистический период, наряду с изображениями божеств (5), в орнаментацию антефиксов снова входят мотивы апотропеев в виде театральных масок, букраниев, Горгон. Они сплетаются с пышным декоративно-растительным орнаментом, повторяя излюбленные в архитектуре волюты, пальметты и т. д. Мотивы эти были вызваны желанием уберечь храмы от действия предполагаемых темных сил, злых духов.
Повидимому, в храмах, посвященных определенному божеству, не только скульптурные композиции, но и такие архитектурные детали, как антефиксы, должны были соответствовать своим содержанием назначению данного здания.
Пантикапейские антефиксы в общем не отличались какими-либо существенными особенностями от античных антефиксов Греции или Италии. И здесь, и там щиток антефикса украшался изображениями, достаточно подходящими по внутреннему смыслу соответствующим сооружениям. Чаще всего на пантикапейских антефиксах мы видим изображения, имеющие характер

1. Обломки сим нам известны всего лишь в 9 экземплярах, причем только 3 изготовлены из местной глины, остальные из синопской.
2. J. Durm. Die Baukunst der Etrusker. Die Baukunst der Römer. Штутгарт, 1905, стр. 82—86.
3. Zuchner. Fragmente auf der Akropolis und im Asklepieion zu Athen. AA, 1936, рис. 1,2—5.
4. D. Robinson. Domestic and public Architecture, Excavations at Olynthus, Балтимора, 1946. XII, стр. 91, табл. 84.
5. H. Rohden. Die Terrakotten von Pompeji, т. 1, табл. XI—XVIII.

апотропея (Горгона, букраний, Гелиос, сатир, нимфы, изображения зверей). Подобные же мотивы встречаются с VI в, до н. э. вплоть до первых веков н. э. на антефиксах Этрурии, Италии, Греции и римской Галлии.
Пантикапейские антефиксы делались в виде щитка, высота которого обычно больше ширины. Последнее обусловлено было необходимостью закрыть прикрепленный сзади калиптер, в зависимости от размеров калиптера изменялась и ширина антефикса. Высота пантикапейских антефиксов колебалась от 0,13 до 0,17 м, а ширина —от 0,13 до 0,16 м. Толщина щитка 0,016—0,02 м, а в тех антефиксах, где были сильно выпуклые рельефные части, она достигала 0,06 м.
Существовало два способа соединения щитка антефикса с калиптером. Первый состоял в том, что еще до обжига антефикс просто соединялся впритык с концом калиптера. Второй способ применялся в тех случаях, когда щиток антефикса был высок и сильно выступал за вершину соединенного с ним калиптера. Тогда делалось еще добавочное крепление в виде своеобразного глиняного рога, отходящего от вершины калиптера к верхней части обратной стороны антефикса (1). Благодаря устройству такой подпорки, высокие щитки антефиксов оказывались достаточно устойчивыми. Повидимому, этот способ соединения антефиксов с калиптерами был довольна широко распространен в архаический и классический периоды.
Глина, шедшая на изготовление пантикапейских антефиксов, мало чем отличалась от глины керамид и калиптеров. Тесто приготовлялось довольно грубое, с обычными для Пантикапея примесями песка и частиц извести. Для изготовления рельефного щитка антефикса применялись глиняные и деревянные формы. Повидимому, одна такая глиняная форма для изготовления щитка невысокого антефикса или симы была найдена в 1900 г. при раскопках в Херсонесе; о ней упомянуто в отчете (2) как о фрагменте формы для изготовления орнамента.
В Италии (3) была найдена глиняная форма для изготовления антефикса. Она доказывает, что в форме не только отжимали рельефное изображение, но и весь щиток, вместе с рельефом.
Судя по тонкости изображения на некоторых антефиксах, формы изготовлялись очень тщательно. Если на антефиксе изображалась пальметта, то на листьях подчеркивались продольные жилки, старательно отделывались выступающие вперед и выделяющиеся от фона концы листьев. Все это достигалось

1. Подобное соединение щитка с калиптером мы видим на италийских антефиксах. См. Н. Koch. Dachterrakotten aus Campania, Берлин, 1912 г. рис. 10.
2. К.К. Косцюшко-Валюжинич. Раскопки в Херсонесе Таврическом в 1900 г. ИАК, вып. 2.
3. A. Andreu. Architectural Terracottas from Etrusco— Italic Temples - Лейпциг, 1940, табл. CXVII, рис. 12.

не только применением хорошо изготовленной формы, но, невидимому, и последующей обработкой рельефа моделировочными инструментами.
После воздушной просушки антефикс покрывали ангобом, представляющим из себя раствор тонко отмученной глины. Иногда поверхность антефикса окрашивалась густой бурой краской, заходящей на обратную сторону щитка и на калиптер.
На одном из обломков антефикса с растительным орнаментом сохранились слабые следы голубовато-синей краски, свидетельствующие о том, что на Боспоре применялась и раскраска антефиксов. Но она не была интенсивной, в ней не применялись ни излюбленные черно-желтые тона, принятые в Этрурии и Греции в период архаики, ни тонкая полихромия классической поры, ни грубоватая раскраска, встречающаяся на синопских антефиксах эллинистического времени.
Как показывают многочисленные известняковые архитектурные детали, найденные за последнее время при раскопках Пантикапея, широко использовалась для декорировки пантикапейских зданий синяя краска. Вероятно, и раскраска антефиксов обычно была выдержана в этом же тоне.
Одним из критериев при определении времени антефиксов служит форма калиптеров, сохранившихся обычно в виде остатков с задней стороны антефикса. Как известно, при раскопках городов Боспора встречается два типа калиптеров, безусловно, местного происхождения. Первый тип калиптеров получил в литературе следующие определения: по В. Д. Блаватскому — „калиптеры имели желобчатую сторону с округлым или пятиугольным очертанием поперечного сечения“ (1), по В. Ф. Гайдукевичу — „боспорские калиптеры в разрезе имеют форму опрокинутого полукруглого желоба с граненой наружной поверхностью“ (2). Этот тип калиптеров имеет определенные хронологические рамки, именно — с конца IV в. до н. э. и до середины II в. до н. э.
Известны еще и калиптеры другого типа — в виде полукруглой черепицы, иногда с желобчатой поверхностью. Они были распространены в первые века нашей эры.
Дошедшие до нас пантикапейские антефиксы имеют признаки прикрепления их к первому типу калиптеров. На обломках антефиксов сохранились или части граненых калиптеров, или отпечатки от них. Нет ни одного антефикса, на котором бы сохранился след от прикрепления к нему полукруглого калиптера. Таким образом, все имеющиеся у нас пантикапейские антефиксы относятся к периоду с конца IV до II в. до н. э. включительно.

1. В. Д. Блаватский. Античная архитектура Северного Причерноморья. История всеобщей архитектуры, т. II, стр. 370.
2. В. Ф. Г а йдукевич, ук. соч., ИГАИМК, вып. 104, стр. 225.

После этих общих замечаний переходим к описанию пантикапейских антефиксов.
Нам известно двадцать три антефикса из пантикапейской глины, сохранившихся в большинстве случаев в обломках. В Керченском музее в настоящее время имеется пять обломков. По данным В. Ф. Гайдукевича, до войны здесь их было гораздо больше; в своей работе о боспорской строительной керамике он опубликовал фотографии пяти различных антефиксов, представляющих отдельные группы. Три фотографии изображают антефиксы с растительной пальметтой, причем на одном антефиксе пальметта сочетается с цветком арацеи в центре щитка, четвертый антефикс с букранием, над которым изображена пальметта, пятый антефикс украшен лицом Горгоны. Этот последний, судя по глине, следует отнести к синопским, а не боспорским изделиям.
Таким образом, Керченский музей дает нам 9 антефиксов, глина которых является пантикапейской, из них пять обломков хранятся сейчас в музее, а из числа пропавших во время войны мы можем учесть четыре целых антефикса, опубликованных в работе В. Ф. Гайдукевича. Наличие сходных черт у этих утраченных антефиксов с обломками, найденными за годы последних раскопок, позволяет определить некоторые из утраченных как пантикапейские.
В Государственном историческом музее хранятся два пантикапейских антефикса; они поступили в музей из коллекции Бурачкова, условия находки их не поддаются выяснению. В Эрмитаже имеется один пантикапейский антефикс, поступивший туда в 1864 г. Многие антефиксы, хранящиеся в Эрмитаже, сделаны из синопской глины. В Одесском историческом музее хранится четыре антефикса. Два из них являются пантикапейскими.
Небольшое количество пантикапейских антефиксов хранится в Гос. музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. За годы раскопок Пантикапея (1945—1949), проведенных экспедициями ИИМК АН СССР и ГМИИ им. А. С. Пушкина, было обнаружено девять обломков пантикапейских антефиксов.
В целях более углубленного изучения двадцати трех имеющихся в наличии пантикапейских антефиксов следует сопоставить их с антефиксами, хотя и найденными в городах Боспора, но являющимися привозными изделиями из Синопы, Гераклеи Понтийской и др. центров.
Нам известно 15 антефиксов, сделанных из характерной синопской глины, хорошо известной по амфорам с клеймами астиномов. Особенно интересен обломок синопского акротерия, найденный А. Л. Бертье-Делагардом в 1894 г. в Феодосии (1). Акротерий, относящийся, повидимому, к IV в.

1. А. Деревицкий и Р. Штерн. Терракоты Одесского музея, в. I, стр. 21, табл. VI, VII.

до н. э., представлял собой композицию из обычных на синопских антефиксах трех многолепестковых розеток, которые размещены по сторонам и над ликом какой-то богини. Присутствие маленьких рожков над лбом богини позволяет определить ее как Селену или Артемиду. Соединение в этом акротерии широко распространенных мотивов синопских антефиксов (1) указывает на единый стиль художественного оформления кровли: в орнаментацию акротериев и антефиксов включены одни и те же мотивы. Интересно отметить, что этот же принцип ансамбля всего декора здания наблюдается, как увидим ниже, и в Пантикапее.



Техника изготовления антефиксов в Синопе была такая же как в Пантикапее. Они оттиснуты в формах, затем подправлены стекой. Особенностью синопских антефиксов являлось то, что форма щитка совпадала с контуром изображенной пальметки или розетки и поэтому щиток обычно имел зубчатые края.
Такого рода синопский антефикс найден в 1947 г. при раскопках на горе Митридат. На нем изображена пальметта и

1. Известно уже 4 антефикса, украшенных такой розеткой.

две волюты, частично прикрытые аканфовым листом. Сзади , к щитку приделан граненый калиптер, что позволяет датировать, антефикс IV—III вв. до н. э. (рис. 1).
Следующая группа синопских антефиксов относится к более позднему времени, примерно I в. до н. э., когда применялись седловидные калиптеры. Наличие частей подобных калиптеров, сохранившихся на обратной стороне щитка, позволяет выделить эту более позднюю группу синопских антефиксов.
Размеры их значительно больше первых, высота 0,19—0,20 м, ширина 0,175—0,18 м. Они выделяются беловато - зеленоватой обмазкой и грубоватой росписью. Три таких антефикса, найденных в Керчи, хранятся в Эрмитаже. Форма щитков этих антефиксов округленная, сужающаяся кверху.
На щитках в довольно высоком рельефе представлено какое-то божество, изображенное по пояс на фоне листьев.
Повидимому, это Дионис. В пользу такого толкования говорят выпуклости над лбом, напоминающие грозди винограда.
Для Синопы I в. до н. э. характерно распространение культа этого божества, связанного по традиции с Митридатом Евпатором.
К той же группе синопских антефиксов, повидимому, относится обломок, хранящийся в Керченском музее (рис. 2). На нем сохранилась часть лица Горгоны, раскрашенного красной и белой красками. На обратной стороне антефикса сохранилась часть полукруглого калиптера.



Кроме синопских антефиксов, рассмотренных выше, в Керченском музее имеется 2 обломка антефиксов, повидимому, из Гераклеи Понтийской, на что указывает характер глины. На них даны изображения сирен и каких-то женских фигур. Плохая сохранность не позволяет реконструировать формы этих антефиксов, но сохранившиеся сзади следы полукруглых калиптеров заставляют отнести их примерно к I в. до н. э.
Чтобы закончить характеристику коллекций привозных антефиксов, необходимо остановиться еще на одном чрезвычайно интересном обломке, найденном в 1948 г. на горе Митридат и хранящемся в ГМИИ. Глина (розового цвета с блестками слюды и с незначительными примесями крупинок кварца), позволяет предполагать один из островных центров— Самос или Фазос. Поверхность антефикса покрыта беловатым ангобом, щиток был прикреплен к калиптеру с помощью рога— выступа, следы которого сохранились на обратной стороне. Толщина щитка 1 — 1,5 см. На лицевой стороне антефикса сохранилась часть изображения Гелиоса, держащего бич в правой поднятой руке (рис. 3).



Очевидно, Гелиос был представлен на колеснице. Сохранившиеся в правом нижнем углу обломка рельефные полоски, возможно, являются частью развевающейся гривы лошади.
Весь характер изображения позволяет отнести его к концу VI—началу V в. до н. э. Эта дата является для нас очень важной, поскольку данным антефиксом засвидетельствован факт применения черепичной крыши в Пантикапее в очень раннее время, что до сих пор оспаривалось (1).
Единичность находок ранних черепиц, и притом привозных, отсутствие местного производства кровельных черепиц в доспартокидовское время, конечно, не дают оснований делать вывод о широком применении черепичных крыш в боспорских городах в VI—V вв. до н. э. Показательно, что раскопки

1. Ср. Д. П. Каллистов. Очерки по истории Северного Причерноморья античной эпохи, 1949, стр. 49.

хорошо сохранившихся остатков дома второй половины VI в.— начала V в. до н. э. в Тиритаке не дали ни одного обломка кровельной черепицы. То же наблюдалось там и при раскрытии остатков других ранних сооружений.
Самым ранним из известных нам пантикапейских (по месту производства) антефиксов является антефикс, найденный при раскопках 1948 г. на северном склоне горы Митридат (рис. 4).



К сожалению, антефикс сохранился не полностью и поэтому трудно реконструировать его форму: отбиты верхняя и нижняя части, уцелела только середина. На обратной стороне щитка видны следы прикрепления к граненому калиптеру. По сохранившейся части можно предположить, что ширина антефикса была 0,17 м в наиболее широкой части, высота не поддается восстановлению.
Рельеф достаточно высокий, лицо выделяется от фона на 4 см, все изображение отличается большой выразительностью, и монументальностью.
Глина, из которой сделан антефикс, обладает всеми характерными признаками пантикапейской, тем самым местное происхождение антефикса можно считать бесспорным.
На обломке антефикса представлено женское лицо, обрамленное в нижней части довольно крупными листьями.
Круглое широкое лицо изображено впрямь, слегка волнистые пряди волос окаймляют невысокий лоб. Голова была увенчана диадемой или повязкой, не замкнутой над лбом. Нос и губы несколько смяты при извлечении антефикса из формы. Небольшой, крепко сжатый рот заметно выдается вперед, подбородок довольно короток и тяжеловат. Глаза посажены глубоко, разрез глаз обрамляют толстые веки.
В манере изображения глаз, в их форме чувствуется влияние традиции знаменитого скульптора Скопаса, столь характерное для греческого искусства IV—III вв. до н. э.
Скульптурная композиция антефикса отличается монументальностью и глубокой выразительностью (1).
Вместе с тем интересно отметить, что ряд особенностей, присущих представленной на антефиксе голове (широкое лицо, невысокий лоб, широкий круглый подбородок), говорит о свободной, достаточно независимой от греческих скульптурных произведений передаче образа божества боспорским мастером. Бордюр из листьев, украшающий нижнюю часть лица, показывает, что данное божество связано с растительным миром. Вероятнее всего, это Деметра.
Очень близким по трактовке образа является изображение Деметры на плите, замыкающей уступчатое перекрытие склепа в кургане Большой Близницы (2). Круглое тяжеловатое лицо, широко раскрытые глаза, прическа, наконец, пышный бордюр из цветов, окаймляющий голову богини,—все эти черты очень близки изображению женской головы на антефиксе. Если мы обратимся к более поздним памятникам (склеп Алкима, склеп 1891 г. (3)), то и здесь заметим некоторое иконографическое сходство образа Деметры с изображением на нашем антефиксе.
Повидимому, установившийся на Боспоре в раннее время иконографический тип Деметры сохранял свои основные черты и в последующие времена в течение многих столетий.
Пантикапейский антефикс с головой Деметры свидетельствует, что изображения этой богини были широко распространены не только в боспорской живописи и мелкой коропластике, но также и в архитектурной терракоте.
Что касается времени, к которому следует отнести данный антефикс, то вполне уверенно можно говорить о IV—III вв. до н. э. Весь стиль изображения соответствует указанной эпохе, когда были очень сильны скопасовские традиции, нашедшие свое проявление и в нашем антефиксе.
При раскопках 1948 г. был найден еще один обломок от подобного же антефикса. На нем сохранился бордюр из листьев,

1. Очень близкие черты видны в некоторых терракотах Агригента, см. G. Е. Rizzo. Busti fittili di Agrigento. Jahreshefte des Österreichische Arch. Inst, in Wien, т. XIII, № 41, 1910.
2. ТАДЖ, табл. VII, 2, VIII.
3. Там же табл. XLIX, рис. 2.

которые, судя по первому обломку с изображением лица Деметры, окаймляли снизу лицо богини. Второй обломок не является частью первого, и, следовательно, наличие двух одинаковых антефиксов говорит о распространении данного типа в IV—III вв. до н. э. Возможно, данные антефиксы украшали крышу храма Деметры, находившегося, по мнению В. Ф. Гайдукевича (1), на северном склоне горы Митридат.
Примерно к тому же периоду относится целый антефикс Гос. Исторического музея, поступивший из коллекции Бурачкова. Форма антефикса приближается к прямоугольнику с приподнятой серединой верхней грани. Такая форма очень близка к профилю боспорских калиптеров. Высота антефикса 0,165 м, ширина 0,11 м. Сделан в форме, при извлечении из которой рельеф оказался несколько смят. Высота рельефа незначительна. Сзади к щитку антефикса приделан граненый калиптер. Поверхность антефикса покрыта беловатым ангобом. Глина местная, пантикапейская.
Совершенно аналогичный этому антефикс был найден в 1909 г. при раскопках Ольвии. Б.В. Фармаковский (2), очень кратко упомянувший эту находку, полагал, что на антефиксе изображена Афина. Повидимому, неясные очертания повязки над лбом богини он принял за шлем. Определению, которое дал Б. В. Фармаковский, противоречат пучки цветов, украшающие лицо с обеих сторон. Представляется более вероятным, что на антефиксе дано изображение лица богини, связанной с культом плодородия. Очевидно, и здесь мы имеем дело с образом Деметры или Коры.
На щитке антефикса женское лицо изображено впрямь. Оно строго симметрично и заполняет собой почти две трети высоты щитка. Лицо имеет несколько удлиненную форму, приближаясь к очертаниям овала. Над лбом изображено что-то в виде плотной повязки или чепца, оставляющего узкую полоску волос над самым лбом. Черты лица правильные, глаза большие, нос прямой и узкий, рот маленький.
По обеим сторонам лица над ушами помещено по два цветка колоколовидной формы и по узкому, свисающему вниз листику. От пучков цветов, размещенных над ушами, спускается ряд круглых, довольно крупных бус. С заостренной вершины антефикса вдоль верхних краев щитка находятся легкие, рельефные завитки, напоминающие бутоны цветов; они окаймляют лицо с обеих сторон. Рельефные усики, расходящиеся в обе стороны от свисающих бус, заполняют своими завитками нижние углы антефикса.
Весь характер изображения говорит за то, что в нем следует видеть голову Деметры, изображенную на фоне растительности в цветах и листьях.

1. В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство, 1949, стр. 158.
2 В. Pharmakowsky. Archäologische Funde im Jahre 1909, AA, 1910; OAK за 1909, стр. 73, рис. 85.

Строгое лицо полно иератической значимости, оно спокойно и величественно.
Некоторые детали изображения заставляют вспомнить ряд памятников живописи и торевтики. Если мы сравним цветы на антефиксе с цветами, изображенными на плите потолка склепа Б. Близницы, или с цветами в погребальной камере, открытой на г. Митридат в 1867 г., то должны будем убедиться в их сходстве (1). Близкую форму колоколовидной чашечки мы видим в произведениях торевтики, например, на Чертомлыцком блюде (2).
Все эти памятники относятся к IV в. до н. э. К тому же времени принадлежит, повидимому, и антефикс Гос. Исторического музея. Впрочем, некоторая легкость и разбросанность декоративных элементов, обрамляющих голову, не исключает возможности датировки антефикса III веком до н. э. и позже.
Едва ли не к более раннему периоду относится слегка обломанный щиток антефикса, принадлежащий к другой группе пантикапейских антефиксов,—именно к группе украшенных изящной пальметтой. Он хранится в Эрмитаже, куда поступил в 1864 г. Антефикс изготовлен из пантикапейской глины, имеет следы буроватой обмазки. Высота 0,20 м, ширина 0,135 м, толщина 0,023 м, сзади был приделан граненый калиптер.
На щитке антефикса рельефно изображена пышная пальметта, выходящая из двух туго скрученных волют. Концы листьев пальметты даны округлыми, узкими у основания, сильно расширенными на концах: они выходят из основания пальметты, распадаясь красивыми линиями по обеим сторонам центрального листа, заполняющими всю поверхность щитка. Вся композиция очень уравновешенная и напоминает изображения пальметты на памятниках классического периода, например, на мраморных антефиксах Эрехтейона (3) и Эгины (4) или Таманского саркофага (5).
Своеобразие описываемого пантикапейского антефикса состоит в том, что форма щитка, его внешние очертания не соответствуют очертаниям композиции пальметты. Этим он значительно отличается от калиптеров Греции классической поры.
Щиток пантикапейского антефикса был только фоном, а не повторением очертаний изображенной на щитке пальметты. Антефикс следует отнести, повидимому, к IV в. до н. э.
К рассмотренному антефиксу примыкает по характеру своего орнамента еще один обломок пантикапейского антефикса, находящийся в Керченском музее. Сохранилась только верхняя часть щитка, украшенная пальметтой.

1. АДЖ, табл. VII,рис. 1, 2.
2. И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. 2, рис. 98.
3. H. Moblus. Die Ornamente der griechischen Grabstelen, табл.4 в.
4. R. G. Weiter Aigina, Берлин, 1938, стр. 90, рис. 81.
5 H. В. Пятышева. Таманский саркофаг, М., 1949, табл. II, I.

В отличие от предыдущего антефикса, где пальметта заполняла не всю поверхность щитка, на этом обломке антефикса листики пальметты заполняют всю поверхность щитка, доходя своими концами почти до краев щитка. Между каждым листиком пальметты изображен узкий рельефный усик, повторяющий изгиб листа пальметты. Листики имеют мягкие, плавные очертания, верхним концам листьев придана округлая форма, книзу листья резко суживаются, как на вышеописанном антефиксе (рис. 5).



Обломок не дает возможности реконструировать размер и форму антефикса. Вероятно, он имел форму полуовала, с заостренным краем у вершины. На обратной стороне сохранилась часть отбитого выступа-рога, соединяющего верх антефикса с калиптером. Диаметр выступа-рога равен 3,5 см.
К этим двум наиболее ранним антефиксам, которые следует отнести к IV в. до н. э., примыкает группа обломков антефиксов с сохранившимися на них деталями растительного орнамента. Она насчитывает 5 обломков, из них 2 хранятся в Керченском музее, 3—в Гос. музее изобразительных искусств. Шестой целый антефикс, тоже с пальметтой, хранится в Гос. Историческом музее.
По всей видимости, это были наиболее широко распространенные боспорские антефиксы, изготовлявшиеся в большом количестве. Местное происхождение их бесспорно. Растительная орнаментация на этих антефиксах выполнена более сухо и небрежно.
Некоторые обломки сохранили следы граненых калиптеров. Исходя из этого, а также учитывая все признаки художественного стиля, настоящую группу обломков пантикапейских антефиксов следует отнести к концу III в.—началу II в. до н. э.
Надлежит отметить, что форма антефиксов этой группы была, повидимому, двух видов, бытовавших одновременно. Щиток одних антефиксов имел форму довольно широкого прямоугольника, заостренного вверху посредине и передающего очертания разреза граненых калиптеров. У других антефиксов щиткам придавалась форма полуовала.
Очень интересен антефикс (1), хранившийся до войны в Керченском музее, местонахождение его в настоящее время неизвестно (рис. 6).



При обследовании военных траншей в 1945 г. в районе 1-го кресла Митридата был найден обломок от подобного же антефикса.
У него сзади имеется небольшой выступ, повидимому, часть выступа-рога, скреплявшего антефикс с калиптером. Этот признак, как известно, характерен для более ранней эпохи.
Щиток антефикса имел форму, приближающуюся к треугольнику с несколько округлыми углами. В верхней части щитка помещена пышная пальметта, на фоне которой изображена многолепестковая розетка цветка арацеи. Пальметта как бы вырастает из тугих завитков горизонтально положенных волют, другие завитки волют заходят во внешние углы щитка. Над этими завитками помещено по узкому длинному бутону.
Весь рельеф производит впечатление тонко исполненного художественного произведения.

1. Был уже издан В. Ф. Гайдукевичем. ИГАИМК, вып. 104, стр. 226, рис. 63.

На узких,красиво изогнутых листьях пальметты, концами своими обращенных к центральному листу, тщательно подчеркнуты вертикальные прожилки.
Цветок арацеи показан с широко развернутыми лепестками, он помещен в самом центре пальметты.
Нижележащие волюты даны довольно плоскими, они органически увязаны с остальными элементами композиции—цветком арацеи с пальметтой.
Очень близкие аналогии в размещении отдельных орнаментальных мотивов дают боспорские стелы IV в. до н. э.
На пышном анфемии надгробия Атотеса, сына Анофена, находящемся в Керченском музее (1) изображена пальметта, покоящаяся на двух волютах. Между нижними завитками волют помещен расцветший цветок арацеи, от которого справа и слева отходит небольшой цветок или бутон. По определению Ю. Ю. Марти, надпись надгробия относится к IV в. до н. э. Надгробие сделано из местного известняка и является изделием пантикапейских мастеров. В этом надгробии мы видим те же элементы композиции, что и в описываемом антефиксе.
Другой близкий пример дает еще одно боспорское надгробие, хранящееся в Царском кургане (2). На анфемии этой стелы мы видим близкий нашему антефиксу рельеф. Он состоит из пальметты, вырастающей из соединенных завитков волют.
В основании пальметты изображен раскрытый цветок арацеи. Пространство между нижними завитками волют заполнено цветком лотоса, чашечка которого опущена вниз. По характеру письма надгробная стела также принадлежит к IV в. до н. э.
Роспись фриза камеры склепа Б. Близницы, относящегося к IV в. до н. э., дает очень близкое изображение побегов и цветов арацеи (3). Похожий цветок имеется на серебряной вазе из Чертомлыцкого кургана, на золотом пилосе из могилы IV в. до н. э. на мысе Ак-Бурун, а узкая, довольно длинная форма бутона на нашем антефиксе очень близка бутонам на серебряном сосуде из Куль-Обы.
Совокупность всех перечисленных аналогий, а также наличие на обратной стороне антефикса обломанного рога-выступа свидетельствуют, что наиболее вероятной датой может быть конец IV—начало III в. до н. э.
Эта дата подтверждается еще и тем, что пальметты на памятниках II в. до н. э. приобретают несколько иной вид. Во втором веке до н. э. появляется иная трактовка пальметты с загнутыми внутрь концами листьев.

1. Стела имеет № Л-14. Издана: G. Kieseritzky und С. W a t z 1 rige r. Griechische Grabreliefs aus Sudrussland, табл. VI, № 109.
2. Там же, табл. VI, № 112.
3. Очень близкое изображение арацеи имеется на греческих саркофагах, см. С. Watгingеr. Griechische Holzsarkophage aus der Zeit Alexanders des Grossen, рис. 51.

Отметим еще следующий интересный факт: рельеф пантикапейского антефикса очень близок растительным мотивам капителей, происходящих из раскопок К. Е. Думберга на горе Митридат (1). И там и здесь имеются пальметты, цветок арацеи, бутоны, несколько удлиненные волюты. Это сходство в композиции заставляет нас высказать предположение о возможности пересмотра датировки Ростовцева, отнесшего капители ко II в. до н. э. Не следует ли их датировку отодвинуть вглубь на одно столетие? Если принять это предложение, то тогда сходство в орнаментации описываемого антефикса с капителями колонн из раскопа Думберга позволит сделать вывод о согласованности работы камнетесов-скульпторов, изготовлявших капители, с работой керамиста, выполнявшего антефиксы. В таком случае возникает мысль, что здание было создано по единому художественному замыслу, требовавшему единства стиля отдельных элементов сооружения.
В Пантикапее в эллинистическое время были в ходу местные антефиксы с довольно сложной композицией. Один из таких антефиксов имеет на щитке изображения букрания, над лбом которого вырастает пальметта. Целый такой антефикс издан В. Ф. Гайдукевичем (рис. 7).



При раскопках на горе Митридат в 1948 г. найден обломок, являвшийся верхней частью такого же антефикса. На этом обломке изображена пальметта с довольно небрежно сделанными листьями (рис. 8, верхняя часть).

1. АДЖ, табл. XXXVII, № 2, 3, табл. II, № 2, 3, 4.



В коллекциях ГМИИ имеется обломок нижней части подобного антефикса с изображением букрания, украшенного низками бус,—совсем такого же, как на антефиксе, опубликованном В. Ф. Гайдукевичем (рис. 8, нижняя часть). На обратной стороне имеется след от грани калиптера. Два этих обломка,относящиеся к разным антефиксам, в композиционном отношении дополняют друг друга. В таком случае, мы знаем три антефикса данного типа, а присоединяя к ним еще два антефикса Одесского музея, всего получим пять одинаковых антефиксов. Видимо, этот тип был тоже достаточно распространенным на Боспоре.
Если мы сравним морду быка на антефиксе с фигурными капителями в виде морды быка, существовавшими в эпоху эллинизма в Милете (1), то обнаружим между ними большое сходство. Оно заметно как в трактовке деталей, так и всего изображения. И там и здесь мы видим широколобую, довольно короткую морду с выпуклыми крупными глазами, короткие, широко раздвинутые рога, крупные, круглые бусы. В обоих памятниках наблюдаются очень близкие пропорции в передаче одного и того же образа.
Нам кажется правильным отнести антефиксы этого типа ко II в. до н. э. За эту позднюю дату говорит не только сходство изображений головы быка на антефиксе и на милетской капители, за это же говорит и характер пальметты, приобретшей совсем иные пропорции, чем это было в более раннее время. Пальметта имеет иные очертания, листья ее расходятся от центра как бы веером, а не вытянуты вверх, они довольно широки и коротки, изгибы их лишены того изящества линии, какое свойственно пальметтам раннего времени.
Последний антефикс, на котором мы должны остановиться, представлен хранящимся в Керченском музее обломком с частично сохранившимся изображением Гелиоса. Обломок очень мал, и поэтому форма антефикса и размеры его не могут быть восстановлены. На щитке сохранилась лишь верхняя часть Гелиоса с лучистым нимбом вокруг лба. Общий характер изображения, представленного в довольно плоском рельефе, трактовка волос в виде валика, окаймляющего лицо Гелиоса— все это позволяет отнести данный антефикс к I в. н. э. К сожалению, обратная сторона сбита и поэтому не удается выяснить форму прикрепленного к щитку калиптера.
Указанная выше датировка подтверждается и сюжетом антефикса: именно ко времени Римской империи относятся многочисленные случаи широкого распространения изображений солнечного бога. Мы видим это и на серебряном диске, найденном на Дону (2), на золотой пластине из Анапы (3), и на фризе надгробного памятника в Игеле (4), и на многих других памятниках.
К сожалению, добытый пока материал не проливает света на характер пантикапейских антефиксов I — IV вв. н. э. Описанный нами обломок с изображением Гелиоса является пока единственным.
Подытоживая наши наблюдения над пантикапейскими и привозными антефиксами, найденными в Пантикапее, мы можем придти к следующим выводам.
Уже в конце VI и начале V вв. до н. э. в Пантикапее применялись крыши, крытые черепицей и украшенные антефиксами.

1. N о а k. Geschichte der Kunst, табл. 56.
2. OAK за 1904 г., стр. 124, рис. 218.
3. ОАК за 1906 г., стр. 127, рис. 179.
4. H. Dragendorff und E. Krüger. Das Grabmal vom Igel. Трир 1924, стр. 87, рис. 61.

Этот вывод подтверждается фактом находки обломков керамид при раскопках в 1949 г. дома конца VI—начала V вв. до н. э. на Верхне-Митридатском раскопе и архаическим антефиксом, найденным в 1948 г. Мы не можем пока решать вопрос о местном изготовлении строительных керамических материалов в конце VI и V вв. до н. э., но применение в это время в Пантикапее привозных черепиц очевидно.
Материалы, накопленные к настоящему времени, позволяют разделить пантикапейские антефиксы на несколько видов или групп, существовавших иногда одновременно.
В IV—III вв. до н. э. широко применялись как антефиксы с изображениями божеств (Деметры, Коры), так и с рельефным изображением пальметт.
Для следующего периода характерно применение антефиксов с более сложными мотивами, например, изображениями букрания, сочетающегося с пальметтой, правда, органически не связанных между собой. В противоположность им элементы композиции более ранних антефиксов отличаются большой внутренней связью, как это видно на антефиксах с изображением Деметры или Коры, украшенных цветами и листьями.
Орнаментация пантикапейских антефиксов имеет черты стилистического сходства не только с живописью того же времени, но и с памятниками скульптуры. Среди антефиксов IV—III вв. до н. э., украшенных растительными пальметтами, можно наблюдать мотивы, встречающиеся на боспорских надгробных стелах с анфемиями; стиль изображений более поздних антефиксов может быть сравним с деревянной резьбой Боспора того периода (1), когда в боспорском искусстве наблюдалась тенденция к декоративной плоскостности и некоторому схематизму.
Таким образом в орнаментации и сюжетных изображениях на антефиксах обнаруживаются те же художественные элементы, которые прослеживаются на ряде других памятников, искусства Боспорского царства соответствующих периодов, со всеми свойственными этому искусству чертами местного своеобразия.

1. А. П. Иванова. Черты местного стиля в деревянной резьбе Боспора римского времени. Тр. отд. истории искусства и культуры античного мира, т. I, Гос. Эрмитаж, 1945, стр. 190.

Вернуть городу Керчь историческое название Пантикапей.

Об этом написали и предложили проголосовать за эту инициативу:
https://www.roi.ru/12789

И вместо главы администрации пусть будет архонт. Или лучше Перисад, этих Перисадов удобно нумеровать. Какой был последний Перисад? Пятый? Значит нынешний глава пусть будет Перисад Шестой. Тут главное, чтобы правильно произносили, за ошибку нужно будет штрафовать (прикиньте, как вырастет бюджет любимого Пантикапея). З-д Войкова и Камыш пусть станут отдельными городами Мирмекий и Илурат. А то бывш. Ленинский р-н Пантикапея - это как бы перебор. Люди не поймут.


Есть другое предложение. Вернуть городу Керчь маршрутку № 37.
Я вообще не понимаю, как вы там терпите эту вражескую диверсию по ликвидации маршруток. Обаму к ответу.

Пример с Украины? А почему не в Корчев? И Тамань заодно в Тмутаракань. Придёт княжить новый Глеб Новгородский, и маршрутку № 37 вернёт.